ГЛАВА I
Отношение риторики в диалектике
- Всеобщность риторики - Возможность построить систему ораторского искусства. - Неудовлетворительность более ранних систем ораторского искусства. - Что должен доказывать оратор? - Закон должен по возможности все определять сам; причины этого. - Вопросы, подлежащие решению судьи. - Почему исследователи предпочитают говорить о речах судебных? - Отношение между силлогизмом и энтимемой. - Польза риторики, цель и область ее.
Риторика - искусство, соответствующее диалектике, так как обе они касаются таких предметов, знакомство с которыми может некоторым образом считаться общим достоянием всех и каждого и которые не относятся к области какой-либо отдельной науки. Вследствие этого все люди некоторым образом причастны к обоим искусствам так как всем в известной мере приходится как разбирать, так и поддерживать какое-нибудь мнение, как оправдываться, так и обвинять. В этих случаях одни поступают случайно, другие действуют в соответствии со своими способностями, развитыми привычкой.
Так как возможны оба эти пути, то, очевидно, является возможность возвести их в систему, так как мы можем рассматривать, вследствие чего достигают цели как те люди, которые руководствуются привычкой, так и те, которые действуют случайно, а что подобное исследование есть дело искусства, с этим, вероятно, согласится каждый. До сих пор те, которые строили системы ораторского искусства, выполнили лишь незначительную часть своей задачи, так как в области ораторского искусства только доказательства обладают признаками, свойственными ораторскому искусству, а все остальное - не что иное, как аксессуары (TrpooufjKai). Между тем авторы систем не говорят ни слова по поводу энтимем, которые составляют суть доказательства, много распространяясь в то же время о вещах, не относящихся к делу; в самом деле: клевета, сострадание, гнев и другие тому подобные движения души относятся не к рассматриваемому судьей делу, а к самому судье. Таким образом, если бы судопроизводство везде было поставлено так, как оно ныне поставлено в некоторых государствах, и преимущественно в тех, которые отличаются хорошим государственным устройством, эти теоретики не могли бы сказать ни слова. Все (одобряют такую постановку судопроизводства, но одни полагают, что дело закона произнести это запрещение другие же действительно пользуются таким законом, не позволяя говорить ничего не относящегося к делу (так это делается и в Ареопаге). Такой порядок правилен, так как не следует, возбуждая в судье гнев, зависть и сострадание, смущать его: это значило бы то же, как если бы кто-нибудь искривил ту линейку, которой ему нужно пользоваться.
Кроме того очевидно, что дело тяжущегося заключается не в чем другом, как в доказательстве самого факта: что он имеет или не имеет, имел или не имел места; что же касается вопросов, важен он или не важен, справедлив или не справедлив, то есть всего того, относительно чего не высказался законодатель, то об этом самому судье, конечно, следует иметь свое мнение, а не заимствовать его от тяжущихся.
Поэтому хорошо составленные законы главным образом должны, насколько возможно, все определять сами и оставлять как можно меньше произволу судей, во-первых, потому что легче найти одного или немногих, чем многих таких людей, которые имеют правильный образ мыслей и способны издавать законы и изрекать приговоры. Кроме того, законы составляют с людьми на основании долговременных размышлений, судебные же приговоры произносятся на скорую руку, так что трудно людям, отправляющим правосудие, хорошо различать справедливое и полезное.
Самая же главная причина заключается в том, что решение законодателя не относится к отдельным случаям, но касается будущего и имеет характер всеобщности, между тем как присяжные и судьи изрекают приговоры относительно настоящего, относительно отдельных случаев, с которыми часто находится в связи чувство любви или ненависти и сознание собственной пользы, так что они [судьи и присяжные] не могут с достаточной ясностью видеть истину: соображения своего собственного удовольствия и неудовольствия мешают правильному решению дела.
Итак, как мы говорим, относительно всего прочего нужно предоставлять судье как можно меньше простора; что же касается вопросов, совершился ли известный факт или нет, совершится или нет, есть ли он в наличности, или нет, то решение этих вопросов необходимо всецело предоставить судьям, так как законодатель не может предвидеть частных случаев.
Раз это так, очевидно, что те, которые [в своих рассуждениях] разбирают другие вопросы, например, вопрос о том, каково должно быть содержание предисловия, или повествования, или каждой из других частей [речи], касаются вопросов, не относящихся к делу, потому что [авторы этих сочинений] рассуждают в этом случае только о том, как бы привести судью в известное настроение, ничего не говоря о технических доказательствах, между тем как только таким путем можно сделаться способным к энтимемам. Вследствие всего этого хотя и существует один и тот же метод для речей, обращаемых к народу, и для речей судебного характера, и хотя прекраснее и с государственной точки зрения выше первый род речей, чем речи, касающиеся сношений отдельных личностей между собой, - тем не менее исследователи ничего не говорят о первом роде речей, между тем как каждый из них пытается рассуждать о судебных речах.
Причина этому та, что в речах первого рода представляется менее полезным говорить вещи, не относящиеся к делу, а также и та, что первый род речей представляет меньше простора для коварной софистики и имеет больше общего интереса, здесь судья судит о делах, близко его касающихся, так что нужно только доказать, что дело именно таково, как говорит оратор. В судебных же речах этого не достаточно, но полезно еще расположить слушателя в свою пользу, потому что здесь решение судьи касается дел, ему чуждых, так что судьи, в сущности, не судят, но предоставляют дело самим тяжущимся, наблюдая при этом свою собственную выгоду и выслушивая пристрастно [показания тяжущихся].
Вследствие этого во многих государствах, как мы и раньше говорили, закон запрещает говорить не относящееся к делу, но там сами судьи в достаточной мере заботятся об этом.
Так как очевидно, что правильный метод касается способов убеждения, а способ убеждения есть некоторого рода доказательство, (ибо мы тогда всего более в чем-нибудь убеждаемся, когда нам представляется, что что-либо доказано), риторическое же доказательство есть энтимема, и это, вообще говоря, есть самый важный из способов убеждения, и так как очевидно, что энтимема есть некоторого рода силлогизм и что рассмотрение всякого рода силлогизмов относится к области диалектики - или в полном ее объеме, или какой-нибудь ее части, - то ясно, что тот, кто обладает наибольшей способностью понимать, из чего и как составляется силлогизм, тот может быть и наиболее способным к энтимемам, если он к знанию силлогизмов присоединит знание того, чего касаются энтимемы, и того, чем они отличаются от чисто логических силлогизмов, потому что с помощью одной и той же способности мы познаем истину и подобие истины. Вместе с тем люди от природы в достаточной мере способны к нахождению истины и по большей части находят ее; вследствие этого находчивым в деле отыскания правдоподобного должен быть тот, кто также находчив в деле отыскания самой истины.
Итак, очевидно, что другие авторы говорят в своих системах о том, что не относится к делу; ясно также и то, почему они обращают больше внимания на судебные речи.
Риторика полезна, потому что истина и справедливость по своей природе сильнее своих противоположностей, а если решения выносят с не должным образом, то истина и справедливость обычно бывают побеждены своими противоположностями, что достойно порицания. Кроме того, если мы имеем даже самые точные знания, все-таки не легко убеждать некоторых людей на основании этих знаний, потому что [оценить] речь, основанную на знании, есть дело образования, а здесь [перед толпой] она - невозможная вещь. Здесь мы непременно должны вести доказательства и рассуждения общедоступным путем, как мы говорили это и в "Топике" относительно обращения к толпе. Кроме того, необходимо уметь доказывать противоположное, так же, как и в силлогизмах, не для того, чтобы действительно доказывать и то, и другое, потому что не должно доказывать что-нибудь дурное, но для того, чтобы знать, как это делается, а также, чтобы уметь опровергнуть, если кто-либо пользуется доказательствами несоответствующими истине.
Из остальных искусств ни одно не занимается выводами из противоположных посылок; только диалектика и риторика делают это, так как обе они в одинаковой степени имеют дело с противоположностями. Эти противоположности по своей природе не одинаковы, но всегда истина и то, что лучше, по природе вещей более поддается умозаключениям и, так сказать, обладает большей силой убедительности.
Сверх того, если позорно не быть в состоянии помочь себе своим телом, то не может не быть позорным бессилие помочь себе словом, так как пользование словом более свойственно человеческой природе, чем пользование телом. Если же кто-либо скажет, что человек, несправедливо пользующийся подобной способностью слова, может сделать много вреда, то это замечание можно [до некоторой степени] одинаково отнести ко всем благам, исключая добродетели, и преимущественно к тем, которые наиболее полезны, как например, к силе, здоровью, богатству, военачальству: человек, пользуясь этими благами, как следует, может принести много пользы, несправедливо же [пользуясь ими,] может сделать очень много вреда.
Итак, очевидно, что риторика не касается какого-нибудь отдельного класса предметов, но как и диалектика [имеет отношение ко всем областям], а также, что она полезна и что дело ее - не убеждать, но в каждом данном случае находить способы убеждения; то же можно заметить и относительно всех остальных искусств, ибо дело врачебного искусства, например, заключается не в том, чтобы делать [всякого человека] здоровым, но в том, чтобы, насколько возможно, приблизиться к этой цели, потому что вполне возможно хорошо лечить и таких людей, которые уже не могут выздороветь.
Кроме того очевидно, что к области одного и того же искусства относится изучение как действительно убедительного, так и кажущегося убедительным, подобно тому, как к области диалектики относится изучение как действительного, так и кажущегося силлогизма: человек делается софистом не в силу какой-нибудь особенной способности , а в силу намерения, с которым он пользуется своим дарованием. Впрочем, здесь [в риторике] имя ритора будет даваться сообразно как со знанием, так и с намерением [которое побуждает человека говорить]. Там же [в логике] софистом называется человек по своим намерениям, а диалектиком - не по своим намерениям, а по своим способностям.
Теперь попытаемся говорить уже о самом методе, - каким образом и с помощью чего мы можем достигать поставленной цели. Итак, определив снова, как и в начале, что такое риторика, перейдем к дальнейшему изложению.
Наука, которая впервые стала заниматься этими правилами, называлась «риторика». Изобретение риторики традиционно приписывается пифагорейцу Эмпедоклу. По крайней мере, его ученик Коракс создал первый учебник риторики (Τέκνη) - теоретическое руководство, которое давало рекомендации относительно структуры ораторских выступлений. Он первый сделал попытку установить четкое деление ораторской речи на части: вступление, предложение, изложение, доказательство или борьба, падение и заключение. Он же определял риторику как «демиурга убеждения». Его ученик Тисий открыл одну из первых школ обучения красноречию и главным средством преподавания риторики считал заучивание образцовых речей судебных ораторов.
По мере развития риторической теории и практики становился яснее ее характер как формальной дисциплины, систематизирующей и совершенствующей приемы аргументации. Техника аргументации, выработанная софистами, предназначалась в первую очередь для нужд риторики. Так, «эристика», т. е. опровержение любых утверждений, невзирая на их истинность и ложность, сводилась к использованию различных приемов: использование логических ошибок противника, парадоксальные и заведомо некорректные умозаключения, а также психологические средства, напр., отвлечение внимания противника путем длинных не относящихся к существу дела рассуждений.
Антилогия, в отличие от эристики, более отчетлива в плане технических приемов: собеседника посредством контраргументов подводят к утверждению, которое противоречит первоначальному, так что он либо вынужден отказаться от первого тезиса, либо признать, что ложными являются как первое, так и последующее положение.
Так Протагор утверждал, что о любой вещи могут быть высказаны два противоположных утверждения (80 А 1 §51), он же в одной из книг, известной под заглавием «Истина» выдвинул положение о человеке как мере вещей, согласно которому любые представления и суждения каждого субъекта о вещах равно истинны для каждого субъекта и в случае конфликта представлений не существует объективных критериев для предпочтения одних другим в плане их истинности. Это положение сближает позицию Протагора с платоновской реконструкцией учения Гераклита о всеобщей текучести и изменчивости всего существующего.
Против софистов, отрицавших существование объективной истины, выступил Демокрит (460-370 гг. до н. э.). Если Парменид дал первую формулировку закона тождества, то у Демокрита имеется первая формулировка закона достаточного основания: ничто не происходит беспричинно, но все имеет достаточное основание.
Демокрит был творцом первой системы логики в Древней Греции. Он написал специальный трактат «О логике», или «Канон», в трех книгах. Полемизируя с Протагором, Демокрит обращает против него его же собственное положение: если, как учит Протагор, истинно все то, что кому-либо представляется, то истинно и отрицание протагоровского положения, а именно - если кто-нибудь полагает, что не все истинно, то и это мнение тоже будет истинным (поскольку истинным объявляется всякое мнение), и таким образом положение, что все истинно, оказывается ложным.
«Научный метод Демокрита заключается в сведении сложного к простому, в разложении сложного на части, в отыскивании самых простых, далее неделимых элементов и в последующем объяснении всего сложного как суммы составляющих его элементов. Задача научного знания, по Демокриту, состоит в том, чтобы открыть простейшие элементы и из разнообразных способов их соединения вывести все сложные вещества и явления.
Применяя этот метод к самой логике, Демокрит устанавливает первичные элементы мышления. Таковыми являются единичные данные чувственного восприятия, из соединения которых возникают простейшие суждения, состоящие из двух элементов – субъекта и предиката; далее следуют более сложные образования, состоящие из сочетания суждений. То, что субъект суждения Демокрит называет «именем», а предикат - «глаголом», говорит о тесной связи мышления и языка в логике Демокрита».
Платон вслед за Демокритом также критиковал софистов, отрицавших существование объективной истины. Главным аргументом в платоновской критике риторики служит то, что она основывается лишь на правдоподобном (Федр, 259 е-260 а, 272 е) и «вызывает не знание без веры, но веру без знания» (454с – 455а). Риторика, которой обучают Горгий, Продик и Протагор, благодаря своей сосредоточенности на правдоподобии и видимости, а не на истинном, может показаться кратчайшей дорогой к достижению убедительности (271 с - 272 е); в действительности же она представляет собой всего-навсего набор тех или иных приемов (269 Ь), только предваряющих совершенное красноречие.
Для Платона правильная речь должна исходить из истинного определения своего предмета и избегать всяких только правдоподобных и приблизительных представлений об этом предмете, так как нельзя, например, убеждать приобрести коня, не зная, что такое конь и для чего он нужен, и нельзя восхвалять осла, не имея точного о нем понятия (259е – 260с).
Знание же правдоподобного предполагает познание истины: «тот, кто собирается обмануть другого, не оказавшись обманутым сам, должен уметь точно распознать сходство и несходство в сущем» (262 а); а также: «лучше всего умеет повсюду находить подобие тот, кто знает истину» (273 d). Поэтому правильный метод составления речей заключается, во-первых, в «способности, охватывая все общим взглядом, возводить к единой идее то, что повсюду разрозненно», и, во-вторых, в «способности разделять всё на виды, на естественные составные части» (265d – 266а), а такое умение возводить частное к общему и из общего получать частное, без чего нельзя мыслить и говорить, есть диалектика (266b-с). По Платону, диалектика и есть «подлинная риторика».
Искусство диалектики практикует тот, кто, «взяв подходящую душу… со знанием дела насаждает и сеет в ней речи, способные помочь и самим себе и сеятелю, ибо они не бесплодны, в них есть семя, которое родит новые речи в душах других людей, способные сделать это семя навеки бессмертным» . Это искусство Платон называет «карнизом, венчающим все здание» .
Он считал, что только философ может владеть диалектикой. Прежде чем приступить к этому искусству, нужно долго упражняться и окрепнуть . Такое воспитание предполагает формирование души воздействием слова, причем такого, которое сообразуется с ее природным складом:
Природу души надо рассматривать точно так же, отыскивая вид речи, соответствующий каждому природному складу, и таким образом строить и упорядочивать свою речь: к сложной душе надо обращаться со сложными, разнообразными речами, к простой душе - с простыми .
Однако, по Платону, сама диалектика не дает знания истины. Она занимает промежуточную область между чувственным восприятием и истинным знанием - царством идей. Выделение мышлением того, что является общим в вещах, приближает нас к истинному знанию, но это не означает, что идею мы получаем в результате сравнения чувственных вещей; напротив, она дана заранее в самом начале исследований как присутствующая в скрытом виде уже на низших ступенях познания, она лишь проясняется. По учению Платона, источник истинного знания - в первоначальных идеальных созерцаниях души. Эти созерцания предшествуют чувственным восприятиям - последними вызываются воспоминания о них.
Таким образом, применительно к онтологии можно говорить о догматизме, потому что онтология предполагает такое отношение к каждому вопросу, как если бы готовый ответ уже был где-то заранее.
Введение
Слово «риторика» произошло от греческого rheo - «говорю, лью, теку». Производное от него rhetor означало «ритор, оратор». Это слово дало название науке «риторика», т.е. мастерство (искусство) ораторской речи. Имен это древнейшее определение риторики я хочу взять как основное в процессе раскрытия моей темы.
Вера людей в слово и его силу уходит далеко в глубь времен. Родилась риторика как дисциплина в Древней Греции, хотя ораторское искусство знали в Египте, Ассирии, Вавилоне, Индии. Это была эпоху Афинской демократии, когда ведущую роль в государстве стали играть три учреждения: народное собрание, народный суд, Совет пятисот. Публично решались политические вопросы, вершился суд. Объективной основой зарождения ораторского искусства как социального явления стала насущная необходимость публичного обсуждения и решения вопросов, имевших общественную значимость. красноречие стало искусством в условиях рабовладельческого строя, который создал определенные возможности для непосредственного влияния на разум и волю сограждан с помощью живого слова оратора.
Начало риторики принято возводить к 460-м годам до н.э. и связывать с деятельностью старших софистов 1 Коракса, Тисия, Протагора (ок. 481-411 до н.э.) и Горгия (ок. 480-380 до н.э.). Именно софисты положили начало культивирования устного слова, которые, будучи сами выдающимися мастерами красноречия, обучали и других этому искусству.
На основе развивающегося ораторского искусства стали делаться попытки теоретически осмыслить принципы и методы ораторской речи. Так зародилась теория красноречия – риторика. Наибольший вклад в теорию красноречия внесли Сократ (ок. 470-399 гг. до н.э.), Платон (ок. 428-348 гг. до н.э.) и Аристотель (384-322 гг. до н.э.).
Целями данной работы являются стремление изучить риторику Сократа, Платона и Аристотеля, и проанализировать, в чём отличие риторического идеала указанных древнегреческих мыслителей от риторики софистов.
В данной работе я постараюсь осветить такие вопросы как: в чём заключается риторика Сократа, какими особенностями обладает риторика Платона, какие черты присущи риторике Аристотеля, и в чём различие между риторическим идеалом Сократа, Платона и Аристотеля от риторики софистов.
1. Риторика Сократа
Сократ - древнегреческий философ, родившийся и живший в Афинах в ок. 469 – 399 гг. до н.э. Это человек, чьё его имя связывают с истоками риторической культуры. Это выдающийся мастер бесед-диалогов, который изобрел диалектику как искусство вести рассуждения, спор, беседу используя главным образом иронию 1 и майевтику 2 . При этом речь не идет о том, чтобы выставить оппонента в невыгодном свете и победить в споре, а стремлении совместными усилиями найти истину. Такой метод поиска истины оказал стимулирующее воздействие не столько на традиционную риторику, сколько на разработку соответствующего стиля аргументации, с которым мы встречаемся и в настоящее время, например, в судебных диалогах обвинителя и адвоката, при активизации обучения в школе, когда учащиеся не просто пассивно воспринимают знания, а вступают в живой диалог с учителем.
Сократ не оставил после себя ни одного им самим написанного текста. Но его система мировоззрения, его методы обучения все же дошли до нас благодаря его ученику - Платону, который поведал о том, что Сократ утверждал новый подход к познанию и обобщению действительности. Но делал это очень тонко, не поучая своих учеников, а беседуя с ними. Об удивительном мастерстве Сократа Платон рассказывает в диалоге «Пир» устами юного Алкивиада: «Этот Марсий (древнее божество, достигшее совершенства в игре на арфе) приводил меня часто в такое состояние, что мне казалось -- нельзя больше жить так, как я живу… Я испытываю сейчас то же, что человек, укушенный гадюкой… Я был укушен сильнее, чем кто бы то ни было, и при том в самое чувствительное место -- в сердце, называйте как хотите, укушен и ранен философскими речами, которые впитываются в молодые одаренные души сильней, чем змея, и могут заставить делать и говорить все, что угодно».
Сократ учил кратко задавать вопрос, выслушивать ответ и на вопросы кратко отвечать, беседуя. Таким образом, слово Сократа обладало страстной устремленностью к смыслу, к истине. Он учил «провидеть загадки, поставленные человеку для разрешения, разгадывать их, рассуждая вслух, учить этому других, вовлекая их в эту захватывающую работу, нащупывать и показывать смысловые пути от мысли к слову».
2. Риторика Платона
Платон (ок. 428-348 гг. до н.э.) – древнегреческий философ, ученик Сократа.
Особенности философских взглядов Платона отразились и в его теории красноречия. Он различает вещь и идею вещи, тело и душу. Душа, идея, знание, вообще все человеческое поведение интерпретируются в его философских работах.
Идеи (высшая среди них - идея блага) - вечные и неизменные умопостигаемые прообразы вещей, всего преходящего и изменчивого бытия.
Вещи - это лишь подобие и отражение идей.
К красноречию Платон подходит сквозь призму своих философских воззрений: «Всякая речь должна быть составлена, словно живое существо, - у нее должно быть тело с головой и ногами, причем туловище и конечности должны подходить друг к другу и соответствовать целому».
Красноречие - инструмент весьма тонкий, и пользоваться им, по мнению Платона, следует осторожно, по справедливости, не злоупотребляя его огромными возможностями. «Красноречие - это мастер убеждения, внушающего веру в справедливое и несправедливое, а не поучающего, что справедливо, что нет».
Платон совершенствовал искусство диалога. Сам Платон, будучи учеником Сократа, в наибольшей степени способствовал развитию и пропаганде диалога как нового метода аргументации, который в большой мере соответствовал ищущему, творческому духу античной мысли. По сути дела, ему мы и обязаны знакомством с этим методом аргументации, которым широко пользовался Сократ. Платоновские диалоги остроумные, логично построенные, по внешнему впечатлению загадочные, возбуждали интерес к предмету спора или беседы. Платон обогатил живую публичную речь приемами и формами полемики, с помощью иносказаний и метафор сделал ее язык ярким и выразительным. В диалоге «Теэтет» высказываются различные соображения об ораторском искусстве в связи с вопросами о мудрости и постижении истины. Философ осуждал «пустословие» тех, кто своей речью заискивает перед народом, не стремясь к истине. По мнению Платона – риторика есть сноровка, умение, ловкость, которым можно научиться, развить в себе. А прилагать такую сноровку можно с различными целями – добрыми и злыми.
Как считает Платон (диалог «Федр»), оратор должен не гоняться за чужими мнениями, а сам постигать и постичь истину того, о чем он собирается говорить.
По мнению Платона, искусство оратора во многом зависит от способности, умения, охватывая все общим взглядом, возводить к единой общей идее разрозненные объекты речи и разделять все на виды, на естественные составные части, а также умение возводить частное к общему и из общего получать частное.
Он считает, что преподаватель ораторского искусства должен хорошо знать природу каждой вещи и ее идеи, а через это знание стремиться к познанию души, знать ее виды и то, какая речь и как воздействует на душу.
Выдвигая на первый план эмоциональную убедительность речи, Платон не считает важными логические доказательства, которые отходили у него на второй план. Поэтому он убежден, что в судах „решительно никому нет никакого дела до истины, необходима только убедительность". Оратор должен, по мнению Платона, распрощаться с истиной, но построить свою речь так, чтобы она казалась для слушателей правдоподобной.
Что мы можем рассматриваются у Платона и в диалоге „Горгий". В беседе, возникшей между Сократом и Горгием и их учениками, выделяются два вида убеждения: один вид связан с сообщением веры без знания, другой - дающий знание. Горгий и Сократ приходят в диалоге к выводу, что красноречие должно пользоваться первым типом убеждения, то есть внушать веру, не давая знаний, не пользуясь объективными доказательствами. Слушатели должны принимать на веру то, что выскажет им в эмоциональной речи оратор. „Значит, оратор в судах и других сборищах не поучает, что справедливо, а что нет, но лишь внушает веру, и только".
Таким образом, не доказательства служат основой красноречия, а эмоциональное воздействие, эмоциональное убеждение, эмоциональное внушение. И в этом недостаток теории Платона.
Платон отверг ценностный релятивизм софистов и отметил, что главным для ритора является не копирование чужих мыслей, а собственное постижение истины, нахождение собственного пути в ораторском искусстве.
Но идею софистов о том, что хороший оратор должен много работать над самоусовершенствованием и речами, Платон поддерживает. Считая, что риторика, как и всякое подлинное искусство, есть творческая деятельность, она приводит эмоции, страсти в системное, упорядоченное состояние, воплощая тем самым высшую справедливость. Эта творческая деятельность, однако, требует тщательной подготовки оратора. Философ неоднократно говорит о необходимости для всякого оратора проходить особую школу ораторского искусства, которая научила бы его правильно, соразмерно и эффективно сочинять речи.
Рассуждения Платона свидетельствуют о том; что он придавал огромное значение именно технической стороне речи, понимая совершенную технику речи в тесной связи с учетом психологии слушателей, считая науку о красноречии важным философско-психологическим учением. Подводя итог анализу риторических взглядов Платона, можно согласиться с А. Ф. Лосевым, который писал: „Ясно вытекает вывод об огромном интересе Платона к ораторскому искусству, об его постоянной склонности строить теорию этого искусства, хотя теория эта у него весьма несистематична".
3. Риторика Аристотеля
Аристотель (384-322 гг. до н.э.) – древнегреческий философ и учёный, родился в Стагире, греческой колонии в Халкидиках. Многие идеи он перенял от своего учителя Платона, и значительно развил его учение об ораторском искусстве.
Аристотель критиковал платоновскую теорию бестелесных форм („идей"), но полностью преодолеть платоновский идеализм не смог, хотя, по словам В. И. Ленина, „Аристотель вплотную подходит к материализму".
Он подвел итог развитию классического греческого красноречия, завершил превращение риторики в научную дисциплину. Он установил неразрывную связь между риторикой, логикой и диалектикой и среди важнейших черт риторики выделил ее «особую динамическую выразительность и подход к действительности возможного и вероятностного». Аристотель сформулировал цель риторики: она должна помогать человеку склонить другого к чему-либо или отговорить его от чего-нибудь. Поэтому риторика необходима как в делах, касающихся обыденных потребностей отдельного человека, так и в делах государственного значения.
Если Сократ не оставил письменных трудов, то перу знаменитого Аристотеля принадлежат такие произведеня, как «Топика» и «О софистических опровержениях», посвященные риторике, и конечно же авторитетный античный трактат «Риторика», написанный около 330 г. до н.э. Аристотель создал стройное теоретическое учение о принципах достижения прекрасного в области словесного творчества.
Аристотель указал место риторики в системе наук античности и подробно охарактеризовал все то, что составляло ядро риторического учения на протяжении последующих столетий (виды аргументов, разряды слушателей, роды риторических речей и их коммуникативные цели, этос, логос и пафос, требования к стилю, тропы, синонимы и омонимы, композиционные блоки речи, способы доказательства и опровержения, правила спора и др.). Определяя риторику как вспомогательную дисциплину, связанную с политикой, Аристотель установил общие законы красноречия, независимо от содержания речи.
Риторику Аристотель ставит в общую систему своего учения, выделяя в нем теоретическую часть - учение о бытии, практическую часть - учение о человеческой деятельности и поэтическую часть - учение о творчестве.
По Аристотелю, существует материя, или пассивная возможность становления; форма (сущность, суть бытия); начало движения; цель. Происходит постоянный переход от „материи" к „форме" и обратно, что связано с активностью формы. Существует нечто общее, постигаемое через чувственно воспринимаемое единичное. Условие познания общего - индуктивное обобщение, которое невозможно без чувственного восприятия Отсюда последний этап в проверке мнения - опыт, который связан с умозаключениями, с наличием фактов и их анализом. Таким образом, для постижения истины необходимо соединять индукцию и дедукцию на основе фактического анализа.
Риторика определяется как искусство убеждения, способность находить возможные способы убеждения в каждом конкретном случае. Аристотель рассматривает средства убеждения, которые разделяет на: 1) логические; 2) нравственные; 3) эмоциональные.
Аристотель признавал достоинством речи ее ясность, уместность, а реальный путь для достижения этих качеств он видел в сближении ораторской речи с разговорной речью. Исследуя вопрос, откуда черпаются изящные и удачные выражения, Аристотель говорит о роли метафор, пословиц, шуток, указывает, что каждому роду речи соответствует особый стиль.
В построении речи философ выделял четыре части: предисловие, рассказ, доказательство, заключение.
Что же касается самого оратора, то Аристотель считает, что такие личные качества и особенности как разум, добропорядочность и твердое состояние духа необходимы для того, чтобы, он мог вызвать доверие у слушателей и таким образом вернее достичь своей цели.
Аристотель считает, что риторика - искусство, соответствующее диалектике. „Итак, очевидно, что риторика не касается какого-нибудь отдельного класса предметов, но, как и диалектика, [имеет отношение ко всем областям], а также, что она полезна и что дело ее - не убеждать, но в каждом данном случае находить способы убеждения". Риторика занимается выделением способов убеждения, теоретическим осмыслением этих способов. Как отмечает Аристотель, действие убеждающей речи зависит от трех моментов: нравственного характера говорящего, качества самой речи, настроения слушателей. Уже в учении Аристотеля выделяется триада: отправитель речи - речь - получатель речи, которая находит свое развитие и в современных исследованиях.
4. Риторика софистов
В предыдущих главах я рассмотрела взгляды на риторику древнегреческих философов Сократа, Платона и Аристотеля. Эти три человека являлись учениками и последователями. Безусловно в их учениях прослеживается единая обобщающая их нить, но при этом во взглядах каждого присутствует и индивидуальное видение риторики.
На основании вышеизложенного формируется риторический идеал 1 Сократа, Платона, Аристотеля. Его можно определить как:
1. Диалогический: не манипулирование людьми, а побуждение их мысли – вот цель речевого общения и деятельности говорящего;
2. Гармонизирующий: главная цель разговора – не победа любой ценой, а объединение сил участников общения для достижения согласия;
3. Смысловой: цель разговора между людьми, как и цель речи – поиск и обнаружение истины.
А теперь я хочу вернуться к истокам риторики, которые связаны с деятельностью софистов. Для того, чтобы понять, в чём же она заключалась, я дам небольшую характеристику.
Привлекательной чертой софистической риторики был демократический дух, стремление помочь всякому, желающему научиться искусству красноречия, умению убедительно и аргументированно спорить со своими противниками. Софисты обращали также внимание на воспитание у своих учеников стремления к свободе высказывания своих мнений и умения их защищать, невзирая на какие–либо авторитеты. Много занимались они и специальными вопросами произнесения и построения речей.
Однако со временем софистическая риторика выродилась в своего рода словесное фехтование, задачей ее стало не искание и обоснование истины, а достижение победы в словесном состязании любой ценой. Для этой цели использовались любые приемы и средства, начиная от преднамеренного нарушения законов и правил логики, получивших впоследствии название логических софизмов, и кончая различными психологическими уловками и недопустимыми с нравственной точки зрения методами ведения полемики. Заманчивая цель - выйти победителем в любом споре–привлекала в многочисленные школы риторики большое число учеников, что давало возможность организаторам и учителям школы зарабатывать большие деньги. Таким образом, несмотря на известные заслуги в распространении и пропаганде знаний о приемах ведения полемики и искусстве красноречия, софистическая риторика к концу V в. до н.э. пришла в упадок и сошла с исторической сцены. Это и неудивительно, ибо она не стала анализировать и разрабатывать те приемы, методы и традиции, которые сформировались в реальной практике ведения полемики в публичных выступлениях лучших ораторов своего времени. В то время как эти ораторы, выступая в народных собраниях, общественных форумах и судах, стремились найти истину и тем самым убедить своих слушателей, в школах риторической софистики старались научить находить такие приемы и уловки в ведении полемики, с помощью которых можно было победить в споре ценой различных логических ухищрений, подтасовки фактов, психологического воздействия на оппонента и т.п. некорректных и недопустимых способов. Такая риторика поэтому вряд ли имеет что–либо общее с подлинным искусством красноречия, которое ставит своей главной целью с помощью хорошо аргументированной, эмоционально окрашенной и стилистически безупречной речи прежде всего убедить слушателей в истинности выдвигаемых в ней положений.
Говоря о риторическом идеале софистов можно выделить следующие особенности:
1. Риторика софистов была «манипулирующей», монологической. Главным было умение манипулировать аудиторией, поразить слушателей ораторскими приемами;
2. Риторика софистов была риторикой словесного состязания, борьбы. Спор, направленный обязательно на победу одного и поражение другого, - вот стихия софиста;
3. Целью спора софистов была не истина, а победа любой ценой, поэтому господствует не содержание в речи, а «внешняя форма».
Итак, проводя сравнительный анализ риторического идеала древнегреческих философов и риторического идеала софистов, особенности которых имеют однородные основания, я могу сделать вывод о том, что указанные риторические идеалы являются абсолютно противоположными: диалогическая, гармонизирующая, направленная на поиск и обнаружение истины риторика Сократа, Платона и Аристотеля, и монологическая, направленная обязательно на победу одного и поражение другого участника, на победу любой ценой риторика софистов.
Заключение
Сократ, Платон и Аристотель – великие люди. Их имена звучат в историях многих наук. К их числу относится и риторика.
Проанализировав свою работу, рассмотрев поставленные в ней задачи, я могу сделать следующие выводы.
Сократ учил кратко задавать вопрос, выслушивать ответ и на вопросы кратко отвечать, беседуя. Таким образом, слово Сократа обладало страстной устремленностью к смыслу, к истине. Он учил «провидеть загадки, поставленные человеку для разрешения, разгадывать их, рассуждая вслух, учить этому других, вовлекая их в эту захватывающую работу, нащупывать и показывать смысловые пути от мысли к слову»
По мнению Платона – риторика есть сноровка, умение, ловкость, которым можно научиться, развить в себе. А основой красноречия служат эмоциональное воздействие, эмоциональное убеждение и эмоциональное внушение.
Аристотель считал, что «риторика - искусство, соответствующее диалектике», она «способна находить способы убеждения относительно каждого данного предмета». Риторика Аристотеля – это наука и мастерство доказательной речи.
Сократ, Платон и Аристотель являются людьми, внёсшими наибольший вклад в теорию красноречия. Но тем не менее основателями риторики являются софисты. «Только софисты стали говорить о силе слова вполне сознательно и систематически, впервые создавая для этого также и необходимые предпосылки», - пишет А.Ф. Лосев1. Но у понятия «софисты» есть два определения, и, к сожалению, отрицательная оценка, связанная с особенностями мировоззрения софистов, делавшая их заядлыми спорщиками, не желающими услышать своего оппонента, оказалась главной. И поэтому сравнимая риторический идеал Сократа, Платона и Аристотеля с риторическим идеалом софистов, мы видим их совершенно противоположными.
Но как бы там ни было, и те и другие смогли проникнуть в тайны слова, расширить границы его познания, выдвинуть теоретические и практические принципы ораторской речи как искусства, основываясь на собственном богатом опыте и на анализе многочисленных блестящих речей известных ораторов. В их работах настолько интересный и глубокий анализ искусства убеждения, что много столетий спустя, в наши дни, специалисты находят там идеи, считавшиеся достижением только нового времени.
Список используемой литературы
Егоров П.А., Руднев В.Н. Основы этики и эстетики. Учебн. пос. М., 2010
Зарецкая Е.Н. Риторика: теория и практика речевой коммуникации. М., 2002
Корникова Е.Н. Риторика – искусство убеждать. Своеобразие публицистической античной эпохи. Учебн. пос. М., 1998
Кохтев Н.Н. Риторика. Учебн. пос. М., 1994
Кохтев Н.Н., Розенталь Д.Э. Искусство публичного выступления. М., 1988
Культура русской речи: энциклопедический словарь-справочник. М., 2003
Лосев А. Ф. История античной эстетики: Софисты. Сократ, Платон. - М., 1969
Матвеева Т.В. Учебный словарь: русский язык, культура речи, стилистика, риторика. М., 2003
Михальская А.К. Русский Сократ: Лекции по сравнительно-исторической риторике. Учебн. пос. М., 1996
Монтефиоре С. Речи, которые изменили мир. М., 2009.
Павлова Л.Г. Спор, дискуссия, полемика. М., 1991
Порубов Н.И. Риторика. Минск, 2004
Руднев В.Н. Культура и речевой этикет работника судебной системы. Учебно-метод. пос. М., 2009.
Руднев В.Н. Риторика. Курс лекций. М., 2010
Руднев В.Н. Русский язык и культура речи. Учебн. пос. М., 2011
Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. М., 1997
Хазагеров Г.Г. Риторический словарь. М., 2009
1 Софисты (от др.-греч. σοφιστής - «умелец, изобретатель, мудрец, знаток») - древнегреческие платные преподаватели красноречия, представители одноименного философского направления, распространенного в Греции во 2-ой половине V - 1-й половине IV веков до н. э.
1 Ирония (греческое eironeia - притворство) – способ критического отношения к догматике, прием Сократа, который прикидывался незнающим с тем, чтобы поймать и уличить своего собеседника в незнании.
2 Майевтика (греч. maieutike - повивальное искусство) – метафора, с помощью которой Сократ прояснял сущность своего метода философствования, специфицирующего сократический диалог, прежде всего по отношению к софистическому.
1 Риторический идеал – характеристика речемыслительной деятельности человека, заведомо сложившаяся в сознании носителей данной языковой культуры. Риторический идеал – образ прекрасной речи, существующий в голове любого носителя данной культуры, система наиболее общих ожиданий и требований к хорошей речи.
Множество риторических вопросов и проблем было исследовано учеником Платона – древнегреческим философом Аристотелем, посвятившим этой теме несколько сочинений, особого внимания среди которых заслуживает «Риторика».
В этом труде риторика трактуется как учение, которое помогает находить различные способы убеждения по каждому конкретному предмету. Согласно Аристотелю, это не является задачей какого-либо другого искусства, т.к. любая наука способна убеждать и доказывать что-то лишь относительно того, что касается её области. Таким образом, риторика представляет собой учение универсальное и всеобъемлющее.
«Риторика» Аристотеля
Доподлинно известно, что «Риторика» отличается от других аристотелевских произведений и среди античных сочинений, посвящённых риторике, вообще. Во-первых, это сочинение было создано раньше, чем была сформирована окончательная система риторических категорий. А во-вторых, ни одно сочинение эпохи Античности, касающееся риторики, как бы систематизировано в нём не обсуждались нюансы подбора слов и типы речевых фигур, не включало в себя попытки истолковать суть искусства риторики и того впечатления, которое оно оказывало на слушателя. И именно аристотелевское сочинение, пусть и проигрывает по последовательности излагаемого материала, к такому пониманию пыталось прийти.
Чтобы правильно понять взгляды Аристотеля, нужно учесть разницу, проводимую им между аналитикой и диалектикой. Аналитика для него сродни формальной , которая анализирует методы построения простых рассуждений и раскрывает ошибки, встречающиеся в них. Диалектика же рассматривает общие вопросы, которые связаны с применением более сложных умозаключений, т.е. индуктивных обобщений и рассуждений по аналогии. Учитывая, что заключения представленных рассуждений носят более правдоподобный характер, они являются мнениями, а не доказательствами.
Риторика же, в свою очередь, отличается от диалектики и аналитики, главным образом, тем, что имеет прикладной характер, ведь предназначается она для убеждения людей в процессе обсуждения чего-либо, во время публичных речей или судебных споров. Но с учётом того, что наиболее эффективная сила убеждения присуща именно доказательству, изучаемому аналитикой, Аристотель указывает на то, что аналитика – это теоретическая основа риторики. Но и диалектика считается теоретической её базой, т.к. изучает , не являющиеся доказательствами.
Если же говорить о самом процессе убеждения, то Аристотель выделяет как нетехнические приёмы убеждения, изобретённые не нами, так и технические – те, которые мы можем создать посредством собственных средств и методов.
Нетехнические и технические приёмы убеждения
К нетехническим приёмам убеждения философ относит различные данные, факты и свидетельства, т.е. то, на что можно опереться во время правдоподобных рассуждений и доказательств. Современной логикой они нередко трактуются как посылки и основания, а также доводы и аргументы. Но чтобы не возникло недопонимания, стоит отметить, что под аргументацией должен пониматься не только анализ аргументов и доводов, но весь процесс убеждения полностью, который включает в себя и обсуждение методов вывода заключений из имеющихся фактов.
А к техническим приёмам убеждения Аристотель относит именно эти способы вывода, при помощи которых факты и другие нетехнические методы убеждения могут быть связаны с заключениями, из них выводимыми. Среди самых распространённых форм логического вывода можно назвать , где заключения являются следствием аргументации.
В своей работе мыслитель также исследует силлогизмы – наиболее простые умозаключения. Однако помимо них он уделяет внимание и диалектическим рассуждениям, т.е. рассуждениям правдоподобным, и противопоставляет их первым.
По Аристотелю, доказательство может быть только в том случае, если умозаключение выстраивается на первых и истинных положениях. Диалектическим умозаключением, таким образом, можно назвать то, которое выстроено именно на них.
Не менее интересно и то, что вероятное определяется Аристотелем, как нечто, случающееся чаще всего, но не просто то, что случается по определению некоторых, а то, что может также случаться и иначе. И это определение довольно-таки похоже на частотную интерпретацию вероятности, имеющуюся в наше время.
С эмоциональной составляющей речи тесно переплетается её стиль. Чтобы речь была впечатляющей, в её стиле должно быть чувство и отражение характера, а также соответствие реальному положению дел. По этой причине, о том, что вызывает негодование и презрение, философ рекомендует говорить «разгневанным» языком, а о том, что достойно восхищения и похвалы – кротко и смиренно. Говоря иначе, стиль речи всегда должен зависеть от истинного положения вещей.
Заключение
Такова лишь общая характеристика аристотелевской концепции риторики, которая в большей степени опирается на логику, нежели на философию и диалектику.
В работах Аристотеля присутствуют главные принципы, составляющие основу доказательности и стилистической и эмоционально-психологической адекватности публичных речей. Без тени сомнения можно заметить, что «Риторика» — это глубочайшее и наиболее систематическое изучение главных проблем искусства красноречия, и особенно тех, которые взаимосвязаны с вопросами аргументации.
Вся аристотелевская традиция брала за основу положения его великого труда. И в ней, в отличие от традиции платоновской, основной уклон сделан на публичную речь, а не на диалог, и не важно, касается это выступления в судебном заседании, на народном собрании или на форуме.
Исходя их всего этого, были существенно обогащены и расширены методы и приёмы аргументации, да и потенциал риторики в целом. А значит, можно сказать, что Аристотелем был заложен фундамент системы риторики, ставшей классической и уже более двух тысяч лет принимаемой за образец, когда речь заходит об обучении . И даже больше: идеи Аристотеля стали основополагающими в процессе становления одного из последних веяний в теории аргументации под названием «Новая риторика», родоначальником которого стал бельгийский философ Хаим Перельман.
Всё это является свидетельством того, что учение Аристотеля о риторике брало за ориентир, в первую очередь, логические принципы убеждения, благодаря чему возымело самые прочные и стойкие основания и приобрело необходимую последовательность и стройность.
Страница 22 из 66
Эристика, диалектика, софистика.
Области ораторской практики делятся на эристику, диалектику, софистику. Разделение это, идущее из античности, связано с тем, на каких условиях ведется речь. Эристика как искусство спора предполагает выигрывание его независимо от того, какими средствами ведется спор, цель речи – утвердить свое право на поступок и оставить за собой окончательное суждение.
Приемов эристики достаточно много, но принципы у них однородны - не дать закономерно и последовательно развить мысль, чтобы дело полностью прояснилось, и утвердить свой интерес.
Таким образом, эристика – диалог вне диалектических правил, ведение спора ради победы.
Правила диалектики противоположены правилам эристики. Они состоят в том, что участники диалога совместно ищут объективную истину.
Например, как по Платону:
В: “Является ли Эрот богом?”
О: “Нет, он не бог!”
В: “Является ли Эрот смертным?”
О: “Нет, он не смертный”.
В: “Кто же он?”
О: “Среднее между богами и людьми”.
В: “Как называются те, кто посередине между богами и людьми?”
О: “Это гении (даймоны)”.
В: “Что они делают?”
О: “Они передают волю богов людям”.
В: “Значит, Эрот – один из гениев?”
Так можно упрощенно представить фрагмент диалога между Сократом и Диотимой в сочинении “Пир”.
Диалектика противоположена эристике. Она требует:
а) держаться одного и того же смысла терминов в процессе всего рассуждения;
б) не изменять темы обсуждения;
в) не пропускать фактов, относящихся к теме обсуждения, все факты должны быть рассмотрены;
г) не допускать эмоционального давления на оппонента;
д) не опровергать оппонента иначе как в интересах истины и терпеть неудобные суждения;
е) не подходить к делу предвзято.
Таким образом, диалектика - искусство спора, предполагающее совместный поиск участниками диалога объективной истины.
Между противоположными этическими требованиями диалектики и эристики находится софистика. Смысл софистики как этики речи состоит в видимом следовании диалектике, но с эристической целью – добиться выигрыша спора. Софистика - поиск объективной истины с целью добиться выигрыша в споре. Для этой цели используется действие с объемом понятий. Всякое понятие расширено или сужено, если оно не определено строго предварительно. Прием сведения к абсурду – характерная черта софистики.
Эристика, диалектика, софистика различаются отношением к этосу. Так, эристика предполагает преследовать свою пользу (этос), презирать оппонента (пафос) и не считаться с силлогистикой (логос). Диалектика предполагает доказательство истины (этос), уважение к оппоненту (пафос) и применение силлогизмов (логос). Софистика предполагает, доказывая, решить в свою пользу (этос), ввести в обман и угодить (пафос) и применить силлогизмы и софизмы (логос).
Это различие предполагает оценки речи с точки зрения слушающего. Такими оценками являются “хитроумие, красивость и сила”. Эти оценки обычно относятся к внешности ритора. Оценке подвергается внешность ритора, так как слушающие оценивают не его речи, а его самого, хотя, на самом деле, они оценивают речь.
Эти оценки заставляли ораторов выглядеть атлетически, обдумывать свой костюм, а в наше время – прибегать к услугам “стилистов”, занимающихся костюмом, прической и макияжем, и развивать в себе находчивость в диалоге.
Квинтилиан в своей системе воспитания ораторов предлагает в качестве рекомендаций по риторическому образованию наряду с грамматической подготовкой формирование, говоря современным языком, соответствующих физических кондиций: силы, быстроты, выносливости, координированности. Внешние качества оратора составляют его образ. Хитроумие, красивость, сила составляют образ оратора только в ораторике, так как ораторика фактически совмещает в себе эристику, диалектику и софистику. Виды речи, не относящиеся к ораторике, предполагают иной образ оратора. Так, в гомилетике важнейшим качеством оратора является благообразие, в сценической речи образ говорящего меняется в зависимости от того характера, который он представляет в данной пьесе.
Ораторика через оценку образа оратора аудиторией предполагает комплекс целей риторики: убедить, увлечь и доставить удовольствие своей речью. Легко видеть, что эти качества речи фактически отражают стороны образа оратора в риторике.
Требование к оратору и его речи, таким образом, связаны с оценкой оратора аудиторией. Это как раз то, за что Платон в диалоге “Горгий” бранит ораторов, сравнивает ораторское искусство с кулинарным искусством поваров и называет ораторскую практику “угодничеством”. Если три разных этических принципа используются нерасчлененно, то ничего другого кроме “угодничества” ораторское искусство предложить не может.